Неточные совпадения
Левин подошел, но, совершенно забыв, в чем дело, и смутившись, обратился к Сергею Ивановичу с
вопросом: «куда класть?» Он спросил тихо, в то время как вблизи говорили, так что он надеялся, что его
вопрос не
услышат.
И в тоне этого
вопроса Левин
слышал, что ему легко будет сказать то, что он был намерен сказать.
— Разве я не вижу, как ты себя поставил с женою? Я
слышал, как у вас
вопрос первой важности — поедешь ли ты или нет на два дня на охоту. Всё это хорошо как идиллия, но на целую жизнь этого не хватит. Мужчина должен быть независим, у него есть свои мужские интересы. Мужчина должен быть мужествен, — сказал Облонский, отворяя ворота.
Он
слышал, как его лошади жевали сено, потом как хозяин со старшим малым собирался и уехал в ночное; потом
слышал, как солдат укладывался спать с другой стороны сарая с племянником, маленьким сыном хозяина;
слышал, как мальчик тоненьким голоском сообщил дяде свое впечатление о собаках, которые казались мальчику страшными и огромными; потом как мальчик расспрашивал, кого будут ловить эти собаки, и как солдат хриплым и сонным голосом говорил ему, что завтра охотники пойдут в болото и будут палить из ружей, и как потом, чтоб отделаться от
вопросов мальчика, он сказал: «Спи, Васька, спи, а то смотри», и скоро сам захрапел, и всё затихло; только слышно было ржание лошадей и каркание бекаса.
Анна испытывала почти физическое наслаждение в ощущении его близости и ласки и нравственное успокоение, когда встречала его простодушный, доверчивый и любящий взгляд и
слышала его наивные
вопросы.
Левин слушал брата и решительно ничего не понимал и не хотел понимать. Он только боялся, как бы брат не спросил его такой
вопрос, по которому будет видно, что он ничего не
слышал.
Старуха на все мои
вопросы отвечала, что она глуха, не
слышит.
Этот
вопрос, казалось, затруднил гостя, в лице его показалось какое-то напряженное выражение, от которого он даже покраснел, — напряжение что-то выразить, не совсем покорное словам. И в самом деле, Манилов наконец
услышал такие странные и необыкновенные вещи, каких еще никогда не слыхали человеческие уши.
Замечу кстати: все поэты —
Любви мечтательной друзья.
Бывало, милые предметы
Мне снились, и душа моя
Их образ тайный сохранила;
Их после муза оживила:
Так я, беспечен, воспевал
И деву гор, мой идеал,
И пленниц берегов Салгира.
Теперь от вас, мои друзья,
Вопрос нередко
слышу я:
«О ком твоя вздыхает лира?
Кому, в толпе ревнивых дев,
Ты посвятил ее напев?
Но день протек, и нет ответа.
Другой настал: всё нет, как нет.
Бледна как тень, с утра одета,
Татьяна ждет: когда ж ответ?
Приехал Ольгин обожатель.
«Скажите: где же ваш приятель? —
Ему
вопрос хозяйки был. —
Он что-то нас совсем забыл».
Татьяна, вспыхнув, задрожала.
«Сегодня быть он обещал, —
Старушке Ленский отвечал, —
Да, видно, почта задержала». —
Татьяна потупила взор,
Как будто
слыша злой укор.
— Да вы-то, Катерину-то Ивановну, с месяц назад, что ли! Я ведь слышал-с, вчера-с… То-то вот они убеждения-то!.. Да и женский
вопрос подгулял. Xe-xe-xe!
Она
слышала от самой Амалии Ивановны, что мать даже обиделась приглашением и предложила
вопрос: «Каким образом она могла бы посадить рядом с этой девицейсвою дочь?» Соня предчувствовала, что Катерине Ивановне как-нибудь уже это известно, а обида ей, Соне, значила для Катерины Ивановны более, чем обида ей лично, ее детям, ее папеньке, одним словом, была обидой смертельною, и Соня знала, что уж Катерина Ивановна теперь не успокоится, «пока не докажет этим шлепохвосткам, что они обе» и т. д. и т. д.
Клим хотел бы отвечать на
вопросы так же громко и независимо, хотя не так грубо, как отвечает Иноков, но
слышал, что говорит он, как человек, склонный признать себя виноватым в чем-то.
«Взвешивает, каким товаром выгоднее торговать», — сообразил Самгин, встал и шумно притворил дверь кабинета, чтоб не
слышать раздражающий голос письмоводителя и деловитые
вопросы жены.
Лидия ушла, а через несколько минут явилась в саду, оживленно разговаривая со Спивак, и Клим
слышал ее
вопрос...
Но и пение ненадолго прекратило ворчливый ропот людей, давно знакомых Самгину, — людей, которых он считал глуповатыми и чуждыми
вопросов политики. Странно было
слышать и не верилось, что эти анекдотические люди, погруженные в свои мелкие интересы, вдруг расширили их и вот уже говорят о договоре с Германией, о кабале бюрократов, пожалуй, более резко, чем газеты, потому что говорят просто.
Потом он почувствовал ее легкую руку на голове своей,
услышал тревожный
вопрос...
Клим
услышал в ее
вопросе досаду, обиделся и, подойдя к столу, зажег лампу. Вошел, жмурясь, растрепанный Макаров, искоса взглянул на Лютова и сказал, упираясь руками в плечи Лютова, вдавливая его в плетеное кресло...
Клим
слышал в этом
вопросе удивление, морщился, а Дронов, потирая руки, как человек очень довольный, спрашивал быстреньким шепотом...
Он был уверен, что она решает
вопрос о переезде от Ивана Дронова к нему, Климу Самгину, и уже не очень торопился
услышать ее решительное слово.
В этом
вопросе Самгин
услышал нечто издевательское, да и вообще старичок казался ему фальшивым, хитрым. Однако он принужден был пробормотать...
Дома, устало раздеваясь и с досадой думая, что сейчас надо будет рассказывать Варваре о манифестации, Самгин
услышал в столовой звон чайных ложек, глуховатое воркованье Кумова и затем иронический
вопрос дяди Миши...
— Тебя, конечно, — ответила Варвара, как будто она давно ожидала именно этого
вопроса. Взяв из его руки папиросу, она закурила и прилегла в позе одалиски с какой-то картины, опираясь локтем о его колено, пуская в потолок струйки дыма. В этой позе она сказала фразу, не раз читанную Самгиным в романах, — фразу, которую он нередко
слышал со сцены театра...
«Он не сомневается в своем праве учить, а я не хочу
слышать поучений». Самгиным овладевала все более неприятная тревога: он понимал, что, если разгорится спор, Кутузов легко разоблачит, обнажит его равнодушие к социально-политическим
вопросам. Он впервые назвал свое отношение к
вопросам этого порядка — равнодушным и даже сам не поверил себе: так ли это?
Он так близко подошел, что уже
слышал ровный голосок женщины и короткие, глухо звучавшие
вопросы Лютова. Хотел свернуть в лес, но Лютов окрикнул...
— Что? — спросил Клим, но Люба, должно быть, не
слышала его
вопроса.
Он рассказал ей все, что
слышал от Захара, от Анисьи, припомнил разговор франтов и заключил, сказав, что с тех пор он не спит, что он в каждом взгляде видит
вопрос, или упрек, или лукавые намеки на их свидания.
Если б я не был так взволнован, уж разумеется, я бы не стрелял такими
вопросами, и так зря, в человека, с которым никогда не говорил, а только о нем
слышал. Меня удивляло, что Васин как бы не замечал моего сумасшествия!
Вот тут-то и был задан при всех Степанову
вопрос:
слышал он или нет?
«Ну, что море, что небо? какие краски там? —
слышу я ваши
вопросы.
Зато избавляю себя и вас от дальнейших воззрений и догадок: рассмотрите эти
вопросы на досуге, в кабинете, с помощью ученых источников. Буду просто рассказывать, что вижу и
слышу.
Наталью Ивановну интересовали теперь по отношению брата два
вопроса: его женитьба на Катюше, про которую она
слышала в своем городе, так как все говорили про это, и его отдача земли крестьянам, которая тоже была всем известна и представлялась многим чем-то политическим и опасным.
Так немедленно и поступил Николай Парфенович: на «романических» пунктах он опять перестал настаивать, а прямо перешел к серьезному, то есть все к тому же и главнейшему
вопросу о трех тысячах. Грушенька подтвердила, что в Мокром, месяц назад, действительно истрачены были три тысячи рублей, и хоть денег сама и не считала, но
слышала от самого Дмитрия Федоровича, что три тысячи рублей.
Но начал спрашивать и Фетюкович. На
вопрос о том: когда именно подсудимый говорил ему, Алеше, о своей ненависти к отцу и о том, что он мог бы убить его, и что
слышал ли он это от него, например, при последнем свидании пред катастрофой, Алеша, отвечая, вдруг как бы вздрогнул, как бы нечто только теперь припомнив и сообразив...
На
вопросы о вчерашних деньгах она заявила, что не знает, сколько их было, но
слышала, как людям он много раз говорил вчера, что привез с собой три тысячи.
Ему стали предлагать
вопросы. Он отвечал совсем как-то нехотя, как-то усиленно кратко, с каким-то даже отвращением, все более и более нараставшим, хотя, впрочем, отвечал все-таки толково. На многое отговорился незнанием. Про счеты отца с Дмитрием Федоровичем ничего не знал. «И не занимался этим», — произнес он. Об угрозах убить отца
слышал от подсудимого. Про деньги в пакете
слышал от Смердякова…
Кто же мог убить его, если не я?»
Слышите это: спрашивает он нас же, нас же, пришедших к нему самому с этим самым
вопросом!
Этот
вопрос о пакете Фетюкович со своей стороны тоже предлагал всем, кого мог об этом спросить из свидетелей, с такою же настойчивостью, как и прокурор свой
вопрос о разделе имения, и ото всех тоже получал лишь один ответ, что пакета никто не видал, хотя очень многие о нем
слышали.
Вечером я сидел в кабинете и что-то писал. Вдруг я
услышал, что дверь тихонько скрипнула. Я обернулся: на пороге стоял Дерсу. С первого взгляда я увидел, что он хочет меня о чем-то просить. Лицо его выражало смущение и тревогу. Не успел я задать
вопрос, как вдруг он опустился на колени и заговорил...
Полозову было отчасти страшновато
слышать, как отвечает Кирсанов на его первый
вопрос...
На другой день первый
вопрос его был: здесь ли Андрей Гаврилович? Вместо ответа ему подали письмо, сложенное треугольником; Кирила Петрович приказал своему писарю читать его вслух и
услышал следующее...
Каких чудес на свете не видится, Natalie! Я, прежде чем получил последнюю твою записку, отвечал тебе на все
вопросы. Я
слышал, ты больна, грустна. Береги себя, пей с твердостью не столько горькую, сколько отвратительную чашу, которую наполняют тебе благодетельные люди.
Мельница давно уже не справлялась с работой, и Галактион несколько раз поднимал
вопрос о паровой машине, но старик и
слышать ничего не хотел, ссылаясь на страх пожара. Конечно, это была только одна отговорка, что Галактион понимал отлично.
Начальник округа
слышал ночью суматоху, и ему было доложено, что двое отравились, но всё же перед самою казнью, когда все собрались около виселиц, должен был задать начальнику команды
вопрос...
Никакому сомнению не подвержен отлет их на зиму в теплые страны юга. Много читали и
слышали мы от самовидцев, как перепелки бесчисленными станицами переправляются через Черное море и нередко гибнут в нем, выбившись из сил от противного ветра. Теперь предстоит
вопрос: когда и где собираются они в такие огромные стаи? Очевидно, что у них должны быть где-нибудь сборные места, хотя во всех губерниях средней полосы России, по всем моим осведомлениям, никто не замечал ни прилета, ни отлета, ни пролета перепелок.
Она
слышала, что они бодро переносят свои несчастия; она очень бы желала с ними познакомиться, но еще
вопрос, радушно ли они примут ее в их семью?
К стыду своему, князь был до того рассеян, что в самом начале даже ничего и не
слышал, и когда генерал остановился пред ним с каким-то горячим
вопросом, то он принужден был ему сознаться, что ничего не понимает.
Но согласись, милый друг, согласись сам, какова вдруг загадка и какова досада
слышать, когда вдруг этот хладнокровный бесенок (потому что она стояла пред матерью с видом глубочайшего презрения ко всем нашим
вопросам, а к моим преимущественно, потому что я, черт возьми, сглупил, вздумал было строгость показать, так как я глава семейства, — ну, и сглупил), этот хладнокровный бесенок так вдруг и объявляет с усмешкой, что эта «помешанная» (так она выразилась, и мне странно, что она в одно слово с тобой: «Разве вы не могли, говорит, до сих пор догадаться»), что эта помешанная «забрала себе в голову во что бы то ни стало меня замуж за князя Льва Николаича выдать, а для того Евгения Павлыча из дому от нас выживает…»; только и сказала; никакого больше объяснения не дала, хохочет себе, а мы рот разинули, хлопнула дверью и вышла.
На днях у меня был Оболенский, он сын того, что был в Лицее инспектором. Вышел в 841-м году. Служит при Гасфорте, приезжал в Ялуторовск по какому-то поручению и,
услышав мою фамилию, зашел навестить меня. С ним я потолковал о старине. Он нашел, что я еще мало стар; забросал я его
вопросами местными, напомнил ему, что он жил с отцом во флигеле в соседстве с Ротастом. Тогда этот Оболенский несознательно бегал — ему теперь только 32 года. — Только странный какой-то человек, должно быть вроде своего отца.
Ты говоришь: верую, что будет мир, а я сейчас
слышал, что проскакал курьер с этим известием в Иркутск. Должно быть, верно, потому что это сказал почтмейстер Николаю Яковлевичу. Будет ли мир прочен — это другой
вопрос, но все-таки хорошо, что будет отдых. Нельзя же нести на плечах народа, который ни в чем не имеет голоса, всю Европу. Толчок дан поделом — я совершенно с тобой согласен. Пора понять, что есть дело дома и что не нужно быть полицией в Европе.